«Если вы хотите перестать орать на ребенка, попросите близких заснять этот процесс»
Я четко помню переломный момент, когда поставила себе цель разучиться орать. Старшему тогда было восемь лет, а младшему четыре.
Мы разбирали архивы и наткнулись на видео, где дети катаются на санках зимой, веселятся, хохочут, падают. Я Вовку беру за шкирку и начинаю на него орать на пустом месте. Я не помню, что стало пусковым механизмом, почему я на ребенка кричу. Какую-то ерунду придумала, что дети не должны вместе съезжать: «Зачем ты лезешь вслед за Темой, вы там столкнетесь». Вовка беспрекословно встал с краю и смотрел, как Тема катится.
От этой картинки мне стало очень стыдно. Как будто в меня ввинчивают ржавые шурупы и проворачивают, проворачивают их. Потом я узнала, что некоторые люди так бросают пить — видят себя на видео пьяных и все, как отрезает. Так что, если вы хотите перестать орать на ребенка, попросите близких заснять этот процесс.
И я начала себя перевоспитывать. Два-три месяца сдерживалась искусственно, тщательно себя контролировала. Когда мне хотелось поорать, я начинала громко, по-дурацки шутить, снимая напряжение. А дальше уже привычка не орать стала нормой. Это как с отказом от курения — сначала невыносимо, а потом радуешься, что справился с зависимостью.
Когда оба сына подросли, я поняла, насколько я их люблю. Они вызывают у меня гигантский прилив любви, словно происходит сильный прилив окситоцина. Может, биохимия мозга изменилась? И на мужа взамен я тоже не стала срываться. Любовь к ним всем перекрыла все.
Сейчас старшему 17 лет, а младшему 13. Несколько лет назад мне хватило сил и мужества попросить у детей прощения. Удивительно, но они оба ничего не помнят.
Старший сказал, что я идеальная мать, а младший считает меня образцом доброты.
Тема так и сказал: «У моих друзей матери ужасные, кричат, бьют детей, а ты меня никогда не била». Возможно, тяжелые воспоминания стерлись на фоне общей позитивной обстановки в семье.
Сейчас мы живем мирно, гармонично, мы все четверо как будто спаянные. А возможно, это другое поколение детей. Им неинтересно спорить, что-то кому-то доказывать, неинтересно тратить энергию на обиды.
Но я все равно постоянно чувствую вину за прошлое перед детьми. И вина моя неизбывна.
Повторяемость и тенденция к усугублению
С каждым новым срывом сознание отключается раньше. В прошлый раз еще помогали всякие припарки «досчитать до 10» или «подышать по какой-то там схеме». Но в следующий раз тебе уже будет не до счета и не до схем. Срыв происходит так внезапно, будто кто-то невидимый внутри нажал красную кнопку.
Если поначалу дело обходится криком и оскорблениями, то постепенно ситуация усугубляется. Сознание не включается ни при виде детских слез, ни оттого, что малыш цепляется за ноги и умоляет перестать. Внутренний монстр входит в раж, в сладострастие от причинения боли. И вот уже приходишь в себя, когда от крика болит собственное горло, а от шлепков и затрещин — собственная рука. Возникает дикий страх:
Что теперь будет с моим ребенком? Какие последствия ждут его от такого «воспитания»?
Этот страх обоснован. Задачу, как не кричать и не срываться на ребенке, нужно решать как можно скорее: время не ждет!
Крик и битье причиняют большой ущерб ребенку. Конкретные последствия зависят от того, какими врожденными свойствами психики наделен ребенок:
У маленьких интровертов-звуковиков особая чувствительность слуха. Крик родителей приводит к тому, что у ребенка развиваются психические расстройства (депрессия, аутизм, шизофрения).
Малыши со зрительным вектором отличаются особой эмоциональностью. Крик и агрессия фиксируют такого ребенка в состоянии страха за себя. В результате «нормой жизни» для них становятся многочисленные страхи, фобии, панические атаки.
Шустрые и ловкие обладатели кожного вектора с детства стремятся к высоким достижениям и успеху. Унизительные слова приводят к тому, что формируется сценарий на неудачу: за что потом человек ни берется в жизни — ничего не выходит. А битье по его особо чувствительной коже дает особый результат: развиваются мазохистические наклонности. Зародыш мазохизма хорошо виден, когда ребенок уже не может успокоиться или заснуть сам: ему нужна очередная порция шлепков и криков.
У детей с анальным вектором особая ценность — семья, а мама вообще главный в жизни человек. Крики и физические наказания приводят к тому, что формируется тяжелый жизненный сценарий: обида на мать. Позже это проецируется на партнеров по браку, не дает сложить нормальную семейную жизнь. Проявления упрямства, агрессии к животным и людям у такого ребенка — тревожные звоночки плохих состояний.
Чувство стыда и вины за то, что своими руками уродуешь жизнь ребенку, не дает жить. Бывает даже острое желание отомстить, причиняя ущерб самой себе: некоторые мамы потом наносят себе пощечины, ругают себя до изнеможения, плачут.
Важно знать: выход есть! До пубертата психика ребенка находится в тесной связи с материнской. Пока он не стал взрослым, ситуация обратима
Если тебе удастся успешно решить задачу, как не срываться на ребенка, то нанесенный ему ущерб еще можно будет исправить.
И первый шаг к тому, как научиться не срываться на ребенке, это осознать:
«Семья для меня стала синонимом дикого кошмара»
После школы я уехала учиться в другой город и наши отношения с родителями улучшились — мы стали меньше видеться и меньше ссориться. Но когда я на Новый год приезжала в родной город, мы всегда ругались. До рукоприкладства не доходило, но это были глобальные ссоры. Как будто мы год копили напряжение, а потом взрывались. Даже младший брат, которому тогда было лет десять, участвовал — орал, кидал предметы.
Наутро все делали вид, что ничего не происходило. После ссор наступал благополучный мир, все друг друга любили, друг о друге заботились. Все было как бы хорошо.
И семья для меня стала синонимом дикого кошмара. Я никогда не хотела замуж и не понимала, зачем люди добровольно на это идут. Ради чего?! Если можно спокойно жить, работать, тусоваться, путешествовать, встречаться с друзьями. А брак — это ужас и мрак. Я не видела ни одного плюса в семейной жизни. Я хотела жить одна и в 30 лет взять ребенка из детдома. Я думала, что детей на свете и так слишком много. Зачем кого-то еще рожать, когда уже готовые дети есть? И можно их судьбу поменять, дать любовь, тепло, заботу.
А в 23 года со мной случилась случайная беременность. Вовсю разошлись гормоны, отвечающие за привязанность к тому, что кого-то носишь. Если я до этого считала, что аборт — это норма, если ребенок не желанный, не любимый, не долгожданный, то во время первых месяцев беременности думать так перестала. Мужа у меня не было, зарабатывала я мало. Но я шла в поликлинику за направлением на аборт, по дороге видела в песочницах детей, и у меня перед глазами вставала картина, как моему ребенку откручивают голову. Разворачивалась и возвращалась домой.
Я позвонила маме. Она сказала: «Рожай, я тебе помогу, я тебя поддержу». Папы на тот момент уже не было в живых.
Рождения младенца я ждала с ужасом, потому что ничего в этом не понимала — а что с ним делать? Я купила толстую книгу про беременность, читала ее и паниковала от того, что меня ждет.
Вы сегодня завтракали?
В книге Даниела Канемана «Думай медленно, решай быстро» описан такой эксперимент: исследователи посчитали количество положительных и отрицательных решений, которые судьи выносили до обеда и после. Оказалось, что голодные судьи выносили значительно больше отрицательных решений, чем сытые. Как это можно объяснить?
Кажется, что регуляция эмоций относится к области чувств, но это во многом когнитивный процесс. Наш мозг обрабатывает информацию из окружающей среды, оценивает происходящее, а дальше мы что-то чувствуем по отношению к нему и соответствующе действуем. Поведение, которое мы считаем нежелательным, нам тоже помогает оттормаживать мозг.
На любой умственный процесс — будь то решение задачи, написание статьи или регуляция эмоций — нужна энергия. А энергию мы берем из питания.
Звучит просто, но на практике мы часто об этом забываем.
Зимой я участвовала в группе моей коллеги по эмоциогенному перееданию. Участницам нужно было вести пищевой дневник, а специалистам — его анализировать. Оказалось, что очень многие женщины утром пьют чашку кофе, погружаются в дела, а полноценный прием пищи может случиться вечером, а может и вовсе не состояться.
Когда человек голоден, уровень раздражения поднимается, сил на управление эмоциями становится меньше, поэтому очень важно сытно и регулярно есть, чтобы лучше контролировать себя. Это правило истинно и в отношении сна и отдыха
«Первый раз насилие я проявила, когда малышу было полгода»
Когда сын родился, вначале я кайфанула. Он был такой милый, смешной, трогательный. Уже в роддоме я почувствовала к нему большую любовь. И большой страх за него. Но эти чувства не уберегли меня от повторения родительского сценария. Хотя, конечно, я думала, что никогда своего ребенка не ударю.
Первый раз насилие я проявила, когда Вовке было полгода. У него была простуда за простудой, он плохо спал, я не спала вообще. Несколько суток без сна — это пытка. И когда сын начал кричать в очередной раз, а я только задремала, я взяла его, бросила на кровать и выскочила из комнаты. Мне показалось, что я его сейчас ударю. Проснулась моя мама и сказала мне: «Иди в другую комнату, я с ним переночую, только не трогай его». Я выспалась. И почувствовала дикий стыд.
Такие волны усталости, срывов и стыда были постоянно. Первый год жизни ребенка — очень тяжелый. Особенно если нет помощи. Мама не могла мне много помогать, она работала, вставала в 6 утра и уходила на работу. Помогала мне только вечерами и в выходные. Я ей очень благодарна, потому что ни один мужчина не помог бы мне столько, сколько мне моя мама.
Тяжелее всего мне было, когда ребенок кричал. Я не знала, как его успокоить, как с этим бороться, если не схватить его в охапку, не отшлепать, не посадить куда-то в угол.
Взять на руки и обнять не всегда помогало, он мог толкаться руками, ногами, отпихивать меня.
Чаще всего это происходило на улице, среди людей, когда я чувствовала полную свою беспомощность. Он мог орать на всю улицу, ложиться в грязь, в лужу, биться руками и ногами. И я с собой ничего не могла сделать, никак себя сдержать. Я его просто хватала и била как сволочь. Орала на него бесконечно.
А потом я вышла замуж.
«Мама выгнала меня, трехлетнюю, в подъезд»
— Сколько я себя помню, меня били родители. А помню я себя лет с двух.
Я — ранний ребенок, родителям было чуть больше 20, когда я родилась. И, думаю, они были просто не готовы к тем трудностям, что начинаются с появлением ребенка. Мама безумно уставала, она в это время еще училась и уже работала. И первые побои я помню от мамы.
Мама била меня ремнем, ладонью, всем, что под руку попадалось, и за волосы таскала очень жестко. Как-то она сказала мне: «Я от тебя устала, ты мне надоела, иди отсюда». И выгнала меня, трехлетнюю, в подъезд. Я, заплаканная, избитая, долго спускалась по лестнице на улицу. И целый день там провела, потому что боялась возвращаться домой.
Папа на меня маленькую не поднимал руку и начал бить, когда я в школу пошла. В семь лет это уже был воспитательный процесс. Папу тоже жестко били его родители — до крови. Поэтому бить детей для него было привычным явлением. Если я задерживалась на улице, он встречал меня ремнем. И так продолжалось до 14 лет.
Из всех детей родители били только меня. Младшая сестра совершала более тяжелые провинности, ее пальцем не трогали. Брата физически наказали один раз, когда он украл половину зарплаты у папы и детям во дворе купил всякой ерунды.
Но несмотря на побои, я продолжала любить своих родителей, ремень никак не влиял на мое отношение к ним. Я думала: «Это я плохая, я все это заслужила, надо больше стараться».
Насилие было частью моего мира, мне кажется, я воспринимала его как норму. То же самое происходило в семье маминой сестры, у друзей во дворе. И все это были обычные с виду, вполне приличные семьи. Но внутри каждой было много боли.
Однажды произошла страшная история, мне до сих пор ее больно вспоминать. Мне было лет 14. Папа выпил и сильно избил маму. До крови. Я имела глупость вмешаться — встала между ними. Он меня головой ударил об стенку и дал пощечину. А мама, которую я пошла защищать, схватила за волосы, оттаскала и накричала, что я лезу не в свое дело. Избила за то, что я попыталась ей помочь.
После этого папа нас всех взял за шкирку и выкинул из подъезда. Я была в ночной рубашке, босиком, и в таком виде нам пришлось идти по улице к тетке, чтобы переночевать. Мне, подростку, было ужасно, невыносимо, стыдно идти в таком виде по улице.
Папа, протрезвев, перед нами не извинился. Мама тоже никогда не извинялась, она считала, что она права и все делает правильно.
Мне такого в детстве не позволяли — отсюда и злость
Когда мы работаем со злостью в практике, я прошу клиентов выделить свои «красные зоны» — ситуации, которые чаще всего вызывают злость. Среди них нередко встречается спешка (например, нужно скорее одеться и бежать в садик/школу/работу/кружки) — она вызывает много напряжения и раздражения.
Но есть и отдельный класс «красных зон» — злость вызывают те моменты в поведении ребенка, которые резонируют с нашим собственным детским опытом. Родители говорят: «Я так никогда не делала в детстве», «Мне такого не позволяли», «Это нормально — так себя вести?».
К примеру, если в детстве злиться на родителей было нельзя, а малыш кричит «Ты плохая мама, не хочу тебя, уходи!», то в голове проносится мысль «Как так можно разговаривать с родителями?!», а затем приходит гнев и обида. Или в школе нужно было учиться на одни пятерки, а сын говорит: «Не хочу домашку делать, и зачем вообще нужен этот английский?» Мы думаем: «Вот лентяй, так нельзя!», и дальше накатывает волна раздражения.
Почему так происходит? Для нас важны убеждения и правила, на которые мы опираемся в жизни. Это светящиеся маяки, необходимые для ориентировки в океане неопределенности, поэтому наша психика их очень бережет. Когда кто-то подвергает сомнению верность расположения этих маяков, мы чувствуем возмущение и тревогу.
«Просто сразу становится очень холодно». Что чувствуют дети, когда на них кричат родители
Прибавьте сюда родительскую ответственность — и вот, от фразы «Не буду я убираться» напряжение подскакивает до отметки «педагогический провал», нас охватывает ощущение потери контроля и желание кричать.
Если вам знакомы эти чувства, то может быть полезно проанализировать, какие правила для вас очень значимы, а какие не стоят затраченных эмоций и отношений с ребенком. Какие ценности вы точно хотите передать ребенку, а какие убеждения вам самим не очень-то подходят, и вы просто автоматически продолжаете на них настаивать. Здесь может развернуться пространство для полноценной психологической работы.
У злости есть много разных сторон, здесь я описала только самые распространенные. Управление гневом — сложный навык с несколькими составляющими, но хорошая новость в том, что его можно тренировать
Важно учитывать физиологические аспекты: налаживать возможность регулярно есть, спать, отдыхать, чтобы у организма были силы на эмоциональную регуляцию.
Чтобы уйти от стратегии подавления эмоций, нужно развивать контакт со своими чувствами и потребностями, настраивать «сигнальную систему»: учиться различать оттенки и интенсивность переживаний. И, конечно, исследовать свой детский или взрослый опыт, на который накладывается поведение ребенка. Инструменты работы со злостью не лишают нас навсегда этого чувства, наоборот, помогают его ощущать и справляться с ним без вреда для окружающих.
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
ПОМОЧЬ
Терпели, терпели — срыв
Именно у интеллигентных, воспитанных людей часто злость проявляется так: терпели, терпели — вспышка гнева, срыв, а дальше опять все спокойно. И так по кругу. Как же так получается? Все потому, что «хорошие» девочки не злятся.
Послушных детей приучают не проявлять злость, но периодически случаются ситуации, которые вызывают гнев. Что делать с этими чувствами? Правильно — подавлять. Но подавление — не управление. Эмоции нужны нам для того, чтобы ориентироваться в ситуации и строить свое поведение оптимальным для себя образом.
Представьте себе шахту, в которой идут горные работы. В ней стоит специальная система оповещения на случай повышения давления и скопления метана. Если начинают происходить опасные процессы, система дает сигнал, и шахтеры поднимаются на поверхность. Мы помним, какие трагические последствия могут быть, если систему оповещения отключить. Так вот, эмоции — это такая же «сигнальная система» для нашей психики, по ней мы ориентируемся, что происходит в ситуации.
«Кричать на детей нехорошо, но можно». Алина Фаркаш — о том, как сломать это убеждение
Если долго игнорировать нарастающий дискомфорт и раздражение, то в какой-то момент напряжение дойдет до крайней точки, сил сдерживать его не останется, и «рванет». Психологическая наука считает подавление эмоций не очень полезной стратегией регуляции, многие исследования связывают ее с депрессией и другими расстройствами.
«Хорошо, — скажете вы, — подавлять эмоции неправильно. А что же с ними делать?»
Важно тренироваться замечать еще небольшие признаки раздражения и усталости, чтобы вовремя что-то сделать: выйти из ситуации, перестать делать то, на что уже нет сил, выдохнуть и напомнить себе поддерживающие слова.
Например, не браться за генеральную уборку, когда с утра уже было 3 истерики у двухлетки и поездка на тренировку со старшим ребенком. Или отказаться от общения с соседкой, которая постоянно комментирует вашу жизнь так, что внутри остается неприятный осадок. Именно в этот момент и возможно управление, а не в точке кипения, когда глаза застилает красная пелена.
«Сын встретил моего мужа с радостью»
Еще когда я была беременна, поняла, что одна не вывезу. Тем более, родился мальчик. Если бы родилась девочка, может, я бы в замужество не особо рвалась. Думаю, мы с девочкой договорились бы, спокойно прожили вдвоем. А в сыне мне хотелось мужские качества закладывать. И как я могла бы это делать без мужчины? Поэтому я сознательно решила, что мне нужен муж, а моему сыну — отец и брат или сестра.
Я несколько раз пыталась завязать отношения, но все это было не то. С Сережей, своим будущим мужем, я познакомилась на работе.
Ко всем мужчинам-коллегам я подходила с одним и тем же вопросом: «Ты тиран?» Мне было интересно, каким кажется мужчина и какой он на самом деле. Мой будущий муж выглядел как тиран. И в ответ на мой вопрос он долго смеялся. И вообще, подумал, что я с ним так оригинально заигрываю. Пригласил меня в кино. Через несколько месяцев мы стояли в ЗАГСе. И еще через несколько месяцев родился второй ребенок.
Во время первых свиданий мы много говорили про семью. И он был инициатором этих всех разговоров, спрашивал, какие у меня были родители, как мы жили. Мы узнавали жизнь каждого из нас еще до свадьбы.
Так я узнала, что у моего мужа был очень интеллигентный папа, педагог. Он был культурным, спокойным, у него было много нравственных ценностей, которые он нес как знамя. Когда моему мужу было десять, его папу арестовали за то, что он написал письмо против произвола коммунистической партии. Он посчитал, что экономически наша страна падает в пропасть.
Отца посадили, воспитывала сына одна мама. Она была уравновешенной, спокойной, умиротворенной женщиной. И мой муж вырос таким же, он очень неконфликтный и даже не дрался ни разу в жизни. Служба в армии была для него самым страшным событием в жизни. Держать в руках оружие, направлять дуло на людей было для него неприемлемо, отвратительно и противоестественно.
Сын встретил Сережу с радостью, полюбил его с первого дня, висел у него на шее. Его вообще очень любят дети, он похож на большого кота и вызывает ощущение покоя. Поэтому сыну было уютно в его руках. Сережа был очень терпеливым, спокойно выносил все капризы, никогда не повышал голос, не ругался. Это было гармоничное появление нового человека в нашей семье.
Но я продолжала срываться на старшем сыне, точно так же орала на него. Я не била его, как меня мои родители, но подзатыльники он получал.
Муж меня не останавливал — потому что у нас был конфликт из-за Вовки. Мне казалось, что Сережа к нему придирается много. Он не повышал голос, не ругался, но если Вовка забывал помыть посуду, выедал ему мозг чайной ложечкой за это. Меня это бесило страшно, и я прямо говорила: «Не лезь к моему сыну, не трогай его». Так Сережа отстранился от моих взаимоотношений с Вовкой.
Но у нас же быстро родился общий сын. В первые его малышовые годы я была спокойной мамой. Муж мне очень помогал, проводил ночи с Темой. Я сцеживалась заранее, и он кормил его из бутылочки, готовил, убирался. В выходные Сережа вставал рано, брал Тему, уходил в другую комнату, закрывал дверь и я спала до полудня, отсыпалась. Но когда Тема немного подрос, я попыталась на него наорать. И Сережа категорически сказал: «Я не лез в ваши отношения с Вовой. Но Артем — мой сын, я тоже диктую правила. На Артема орать нельзя».
Я это восприняла в штыки, но ответила: «Хорошо, тогда сам его воспитывай и разговаривай с ним». На старшего я так и продолжала орать.
Комплексное решение
Если ты серьезно настроена решить проблему, как перестать кричать на ребенка, то важно знать: комплексная проблема требует комплексного решения. Успокоительные сборы и любые медитации потому и не дают результат, что не работают с настоящими, глубинными причинами
Комплексное решение предлагает тренинг «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана. Он решает все психологические задачи, из которых складывается твоя проблема:
Позволяет наладить личную жизнь. Понимать партнера как себя, знать, на чем строятся счастливые парные отношения. Получать достаточное обеспечение от мужчины.
Получить психологические знания. Взаимодействовать с любыми людьми в радость. Понимать ребенка и наладить с ним качественно другие, счастливые отношения.
Разрешить любые свои психологические проблемы. Избавиться от депрессий, страхов, обид, психологических травм, якорей и ложных установок.
Существенно повысить стрессоустойчивость. Спокойно адаптировать любые изменения и неблагоприятные обстоятельства, которые могут возникать в жизни. Получить навык всегда быть «в ресурсе», иметь достаточно энергии и сил.
- Раскрыть свой природный потенциал и реализовать его во всех сферах жизни. Это значит в том числе и найти работу по сердцу (если ты этого захочешь).
Только комплексное решение дает реальный результат — счастливое материнство.
